Игры викингов - Страница 59

Их осталось тринадцать.

– Местные боги гневаются, – сказал Торд. – Надо принести жертву.

– Ты видишь святилище? – поинтересовался Хрогнир.

– Я вижу, – неожиданно для себя произнес Санёк. Он и впрямь увидел. Только что. Каменный идол торчал из мха и ухмылялся беззубым широким ртом. Викинги окружили уродца.

– На цвирга похож,– сказал кто-то.

– Сам ты на цвирга похож,– сварливо произнес Торд. – Здесь не черные альвы живут, а темнолесцы. Потомки людей и злых духов.

– Ванов, что ли?

– Злых духов, я сказал.

– Да какая разница, Сниллинг, чьи они потомки, – вмешался Кетильфаст. – Лучше скажи: чем их подкормить? Пары монет хватит?

– Думаю, серебро, а равно и железо они не приемлют, – авторитетно заявил Торд.

– Может, кровь? – предложил Свиди. – Тут много живности всякой бегает. Прибьем и губы ему кровью помажем. Ну как дома делали.

– А ты, Сандар, что скажешь? – Ярл повернулся к Саньку.

– Ну… Почему – я?

– Потому что это тебе он показался, – напомнил ярл. – И проход в этот мир тоже ты увидел. Может, увидишь и чем божков здешних задобрить?

– Сплясать, – брякнул Санёк первое, что пришло в голову.

– Что?!

– Сплясать, – уже увереннее проговорил Санёк. – Покажем ему то, чего он, я уверен, никогда не видел. Людей, которые радуются.

– А дренг дело говорит, – неожиданно поддержал Санька скальд. – Такого он точно не видал. Спляшем для него и споем, как для своих богов плясали. Окажем ему уважение, будто асу. Мелкие боги – тщеславные. Они такое любят.

Вот уж чего Санёк не ожидал. В его понимании танцы… Ну это танцы.

А эти… От такой пляски неподготовленный человек мог бы и заикой стать. Ритмичный грохот щитов, нарастающий слаженный рык тренированных глоток, распущенные гривы, высокие прыжки, мелькание стали в опасной близости от обнаженной плоти… И с каждой минутой рев – громче, прыжки выше, а сталь… Сталь уже не только мелькает. То у одного, то у другого танцора на коже вспыхивает алый росчерк…

Санёк прыгал и орал вместе со всеми. Он перестал обращать внимание на свист оружия вблизи лица и совсем не следил за тем, какие петли рисует его собственный меч. Главное – вовремя ударить рукоятью в щит и выплеснуть наружу то грозный утробный, похожий на львиное рычание крик, то яростный и короткий вопль, плотный, как удар шквалистого ветра и…

Опять то же ощущение, как во время появления рыжего гиганта. И снова – видение. Множество призрачных, роящихся, сотканных из вишневого и сиреневого света фигур. Метель духов… Недобрых духов. Жрущих духов! Распяленные рты, жадно растопыренные пальцы, выпученные глаза… Получи, гад! Очередной яростный вопль вырвался уже не впустую. Врезался в алчного призрака, и тот взорвался, разлетелся клочьями, как воздушный шар от точного удара. Получи, зараза! Санёк выпрыгнул вверх, и белое пламя выметнулось вдоль клинка, разметав сразу двух бесплотных… На! На еще раз! Санёк кричал и хлестал мечом, забыв обо всем и обо всех. Вокруг клубился туман пораженных призраков. Оставшиеся уже не приближались – вились подальше от меча, но крик все равно доставал их, сбивал, расплескивал, обращал в цветной пар…

Очнулся Санёк на траве. Не способный пошевелить ни рукой, ни ногой. Горло горело огнем, стволы деревьев перед глазами качались и кружились. Взгляд с трудом сфокусировался на бородатом лице, черты которого разглядеть не получалось. Мутное пятно.

В глотку что-то полилось. Сначала обожгло, потом смягчило…

– Что… Где… Что…

Невнятный сип, но тот, кто поил Санька, все понял.

– Молчи, Сандар!

Ага. Голос знакомый. Торд Сниллинг.

– Лежи. Молчи. Спи…

Проснулся Санёк, когда стемнело. Горели костры. Над огнем кружили насекомые. Обожженные, они падали в пламя. Очень хотелось пить. И есть. Аж желудок сводило.

Санёк попытался сесть, и у него получилось. Тело было легким и бодрым. Как после холодного душа, хотя ночь стояла жаркая и душная.

– Пей! – Торд сунул в руку Санька флягу. Вода, сладкая и холодная, с привкусом меда. Санёк выдул флягу досуха. – Еще?

– He-а. Я бы съел чего-нибудь…

– Держи!

Мясо. Темная корочка снаружи, а внутри – сочная кровавая мякоть. Вку-усно!

Скальд выглядел усталым. На щеке бугрился подсохшей кровью свежий рубец.

– Что смотришь? – хмыкнул Сниллинг. – Твоя отметина.

– Я… Это… Извини!

– Да ладно! Пустое. Вот Торфи ты основательно порезал: бок до ребра вскрыл.

– Я… Не видел.

– Понятное дело, что не видел. Торфи сам виноват. Молодой. Не понял сразу, что ты в мир духов вошел. Порасторопнее надо быть. Не жалей его, Сандар. Заживет его рана.

Значит, в мир духов… Точнее не скажешь.

– Слушай, Торд, – вспомнил Санёк. – А божок этот местный… Как думаешь: задобрили мы его?

– Да уж задобрили, так задобрили… – Скальд усмехнулся. Из-под засохшей корки выступили капли крови. – Не думаю, что божки местные худое против нас затеять рискнут. После той трепки, что ты им задал, они теперь к нам и на бросок копья подобраться не рискнут.

– Трепки? Ты… видел?

– Ясное дело, видел. Не зря ж меня Сниллингом, Знающим, прозвали. Все я видел. Как ты их драл! Будто медведь – шавок брехливых. Знал я, Сандар, что ты непрост. Знал, что ярость Одина в тебе живет, что иномирье видишь, но такое и для меня – нежданно-негаданно. А я, поверь, многое повидал. И вельв финских ворожбу, и даже мужское колдовство. Видел многое и сам умею, если надо. И духов умаслить, и хулительный нид на обидчика сложить. Но такого – нет, не видел. И не думал, что у вас, в Гардарике, такое умеют. Скажи мне, Сандар, а не от бога ли какого твой род изошел?